Чужие сети, как известно - табу. Пусть их никто не охраняет, но каждому здравомыслящему человеку ясно, что сеть, как и застрявшая в ней рыба принадлежит тому, кто эту сеть ставил.

Рыбалка

Семга

Помню, нам на севере один местный даже рассказывал страшилки о том, что, мол, завелся у них в округе нехороший человек, который на своей лодке планомерно проходил мимо чужих сетей, и вынимал из них всю рыбу. Но потом рыбаки его поймали с поличным и сделали с ним что-то нехорошее. Но вообще, мол, на севере подобное поведение - большая редкость.

Так вот, все-таки в прежние времена, как оказывается, было из этого правила исключение. Описал его Александр Шренк, совершивший экспедицию по Русскому Северу и Заполярью в 1837 году. То есть описанные традиции относятся к началу 19 века, и более ранним временам.

Цитата, которую я сейчас тут приведу в качестве примера, взята из публикации: «Путешествие к северо-востоку Европейской России чрез тундры самоедов и Северным Уральским горам, предпринятое по высочайшему повелению в 1837 г. Александром Шренком».

Итак, в мае 1837 года Шренк на лодке, вместе с сопровождавшими его гребцами, оказался в районе реки Пинега. И вот что он рассказал:

7 мая неприятно изумил нас вид зимы, которым окрестность облеклась в течение ночи; снег падал безостановочно, и суровый СВ, "косматый дядя", как называет его архангельский поселянин, продувал тело до костей. Мы плыли вдоль левого берега реки и, для избежания стремительности течения, по обыкновению старались отыскивать затопленные низменности; несмотря на то, мы продвигались вперед очень медленно и в полдень сделали привал и развели огонь, около которого утомленные мои гребцы отогревались и варили себе обед, состоявший из нескольких рыб, добытых ими из рыбацких плетушек.

А вот как раз та самая история. Гребцы, как мы видим, "добыли" себе для обеда рыбу из чужих сетей. А точнее, не сетей, а так называемых "плетушек". Но не суть, это могут быть любые орудия для ловли рыбы.

Конечно, это можно воспринять как воровство. Однако, как говорится, есть нюанс. Как поясняет Шренк:

Это небрежение чужой собственности, впрочем, отнюдь не должно бросать невыгодной тени на характер честных обитателей пинежского прибрежья.

В самом деле, едва ли можно назвать несправедливым то, что пловец за труд вытащить из воды 5 или 10 рыбацких корзин, вынет несколько найденных в них рыб для своего обеда.

Не менее несправедливым казалось бы и то, что трудное само по себе уже плавание по реке, как по единственной проезжей весенней дороге, еще более затрудняют плетушками, что, впрочем, снова необходимо для насущного пропитания прибрежных жителей.

Таким образом, здесь руководствует обычаем молча заключенный договор, по которому плавателю уступается некоторое количество рыбы, взамен же от него требуется, чтобы он принял на себя труд вынутые им корзины снова, по правилу, забросить в воду.

В общем, получается, что путник, нуждающийся в еде, обладает полным моральным правом взять рыбу из чужих "плетушек", главное, чтобы он ничего не испортил, а орудие лова по прежнему исправно функционировало и находилось в воде.

По сути, это то же самое, как возможность и в наше время переночевать в любой избе, расположенной в тундре или прочих малообитаемых северных дебрях. Пусть она даже кому-то принадлежит (может быть даже вполне официально).

По умолчанию - она хозяйская, однако при необходимости, когда она свободна, в ней может остановиться любой путник (он может даже воспользоваться дровами или едой, оставленными предыдущими жильцами). Однако, взамен он должен сохранить в избе полный порядок и оставить для других что-нибудь полезное. Например, нарубить дров или отложить какой-то еды (патронов), если есть такая возможность.