Из Свири в Онежское озеро
Во время перехода мы не видели почти ничего интересного: достаточно однообразные, поросшие лесом берега, рыбаки, деревеньки. Ночевали мы около Усланки, где река становилась узкой, а течение, соответственно, ускорялось.
Дальше мы прошли Мандроги, очередные деревеньки, а также непонятный полузаброшенный объект, который, как мы подумали позднее, мог иметь отношение к порту.
После Важин, в Никольском, на правом берегу мы увидели громадный причал порта. Кто бы мог подумать, что Порт Подпорожья столь внушителен на самом деле? Раньше этот город ассоциировался у меня с ГЭС и чем-то маленьким, а сейчас мы проходили мимо циклопических погрузочных сооружений, и суденышко, стоящее у причальной стенки, казалось крохотной лодочкой.
Река снова повернула и еще более сузилась. Впереди показался железнодорожный мост. Течение сделалось сильнее, и мне пришлось дать полный ход. Ага, - подумал я, - это же тот самый мост, про который все пишут, и под которым сложно проходить! Чем ближе к нему мы подбирались, тем медленнее двигались относительно берегов. Вода шипела на форштевнях наших корпусов, мотор громогласно грохотал, заставляя вибрировать всю лодку, а мост приближался все медленнее и медленнее. Однако, в конце концов, мы добрались до него и еле-еле прошли между опор.
Дальше стало легче. Показались старые опоры от несуществующего ныне моста – там купались местные дети. А дальше мы увидели само Подпорожье, с торчащей на высоком берегу церковью. За очередным поворотом показалась и плотина ГЭС.
Мы встали на якорь у правого берега реки, ближе к плотине. Почти прямо над нами проходила автодорога, а сам берег был сплошь облеплен подпорожскими рыбаками. Они безуспешно кидали свои удочки, и конечно, были страшно недовольны тем, что мы тут раскорячились на двух якорях, так как их блесны зацеплялись за наши веревки.
В ответ на возмущенные крики с берега я ответил, что в другое место встать не могу. Им ничего не оставалось, кроме как начать закидывать удочки в паре десятков метров от своих изначальных мест. Вообще, одна из главных прелестей лодки с каютой заключается в том, что тебе становится глубоко безразлично, все происходящее вокруг. Нас совершенно не напрягали люди, рыбачащие в 10 метрах от нас, ибо мы сидели в нашем передвижном домике.
Наташка позвонила родителям и договорилась встретиться с ними. также к нашему счастью в Подпорожье нашлась даже радиомастерская, где мне починили зарядное устройство от рации — проблема была именно в нем.
Верхнесвирскиий шлюз в Подпорожье мы прошли вообще без всяких проблем.
Сперва мы стояли некоторое время ниже него, а потом отшлюзовались и встали выше, в водохранилище.
Наташка снова делала свою работу и встречалась с родителями. В конце концов, кое-какие дела были доделаны и мы отправились дальше.
Ночевать мы встали где-то чуть выше Пидьмы. Здесь Свирь стала совсем дикой, и теперь она начала нравиться нам еще больше: суровые таежные берега, необитаемые дебри кругом, широкое русло. Следующим днем мы прошли отправились к Ивинскому разливу. Справа от нас проплыла назад деревня Плотично, мы повернули влево. Разлив лежал где-то впереди. Тут и там по берегам встречались отдельные дома, предназначенные явно для коммерческих туристов — добротные избы со стрижеными газонами вокруг них и лодочными причалами.
Погода в этот день меня не радовала. Холодный северный ветер дул прямо в лицо, по реке бежала противная мелкая рябь, которую я не люблю больше всего, так как она создает множество мерзких брызг и вместе с ветром тормозит лодку. И вообще, пока мы шли к разливу, я сильно замерз. Меня грела единственная мысль о том, что еще чуть-чуть, и мы повернем направо, и ветер, таким образом, станет для нас попутным.
Собственно, в Ивинском Разливе, когда мы добрались до него, не было ничего интересного. Обычное озеро с болотистыми берегами. Конечно, условия тут оказались достаточно противными. Ветер разгонял короткую, но высокую волну, идти против которой было бы весьма неприятно. К счастью, скоро мы повернули, и волны лишь подталкивали нас, чтобы мы быстрее преодолели это унылое место. Где-то впереди показался буксир, толкавший перед собой баржу, которая поднимала носом гигантские фонтаны брызг, и от одного взгляда на нее мне будто бы становилось еще мокрее и холоднее.
Через полчаса мы добрались до противоположного берега разлива и снова оказались в реке, под защитой ее берегов. Дуло тут уже не так сильно. Я немного согрелся. Прошла мимо какая-то дачная деревенька, а за очередным поворотом я увидел катерок, который уже встречался нам на Верхнесвирской ГЭС. Это был интересный самодельный катамаран, и тогда он просто прошел мимо. Встречать знакомые лодки всегда приятно.
Так мы шли и шли. Какое-то время на руле сидела Наташка, а я заливал в бак топливо. За очередным островом показалось еще одно знакомое судно: большой стальной катер, который я, помнится, долго и упорно пропускал в районе Пидьмы. Сейчас он стоял на якоре у берега, обвешанный сушащейся одеждой и постельным бельем. Посмотрев на него, я подумал, что пора бы уже и нам найти себе укромное место.
Мы встали возле бывшей деревни Нимпельда. Никакой деревни тут, конечно, не осталось — был только небольшой безлесый мыс, окруженный со всех сторон болотами и лесом. Интернет тут ловился, поэтому мы решили постоять несколько дней, чтобы Наташка смогла поработать. Пару раз мы ходили на берег за дровами. Я думал поохотиться, но все здесь было исключительно безжизненным — только медвежий помет встречался временами. Из-за царящей кругом тишины, здешний лес представлял собой исключительно мрачное зрелище.
Как-то раз я в очередной раз отправился за дровами. Долго колол напиленные еще в прошлый раз чурбаки, потом таскал их к байдарке. Погода стояла отвратительная. Было сыро и темно, лес казался иллюстрацией к какой-то сказке про злых колдунов. Временами мне становилось как-то не по себе, но меня охранял Сева, и я, потрогав лежащее рядом ружье, вновь брался за топор и колол маленькие дровишки. Потом я напихивал их в свой рюкзачок и в очередной раз шел к воде, продираясь через заросли, чтобы там вывалить их в лодку. Так бы и прошел этот день без приключений, но по пути на тримаран, когда я уже подгребал к нему, из-за мыса появилась старая «Казанка», которая, сбавив ход, направилась прямиком ко мне.
Я старался не подавать виду. Подошел к большой лодке, выложил из байдарки ружье. На приближающейся «Казанке» явно виднелась эмблема ГИМСа, а в кокпите сидел смуглый и устатый, по виду очень довольный мужик. Я, в свою очередь, размышлял о том, что на инспектора при исполнении он явно не похож, и едет к нам, скорее, пообщаться. Наконец, моторка оказалась совсем близко. Водитель ее включил нейтраль и лег в дрейф, по инерции подходя ко мне: «Ну что, никого не подстрелил, а?», крикнул он мне с доброй ухмылкой. «Нее, я вообще так просто!», - отвечал я, - «Давайте, может, чайку?»
Да, человек этот, Александр — действительно был добровольным инспектором ГИМС; конечно же он являлся заядлым местным браконьером, что подтвердил, с гордостью продемонстрировав сегодняшние трофеи; но что оказалось самым интригующим — он родился и вырос прямо тут, в Нимпельде, и даже застал те времена, когда не было еще плотин. Мы ошвартовали его лодку, Наташка поставила чай. Собаки восприняли Александра с каким-то бешеным восторгом. К чаю он извлек откуда-то из недр своей «Казанки» 2 вяленые рыбы и бутылку «самогона на чаге». С такими гостинцами чаепитие обещало быть очень интересным.
Александр рассказывал нам, о том как в детстве он ловил здесь рыбу. Река тогда была значительно уже, кругом рос лес. Пароходы в те времена перетаскивали буксирами через пороги, находящиеся чуть выше Подпорожья. Его отец работал бакенщиком — это человек, который обслуживает знаки на судовом ходу. Тогда светящиеся буи светились благодаря керосиновым лампам, и бакенщик, каждый божий день во время навигации, на гребной лодке обходил вверенный ему участок, чтобы вечером зажечь лампы, а утром — погасить. Все это делалось в любую погоду, без всяких средств механизации. Позднее в Подпорожье и Свирьстрое были построены ГЭС, и тогда река поднялась и разлилась. Прямо здесь стоял затопленный лес, теперь кишащий рыбой.
В конце концов Нипельда была укрупнена, дом разобраны и перевезены в Красный Бор и Вознесенье выше по течению. Это место опустело, и от него теперь остался только пустой мыс, заросший высоченной травой. Что-то рассказывал Александр про какие-то финские огневые точки времен Великой Отечественной, и про что-то еще. Мы были уже основательно пьяны.
Сейчас же он работает в порту в Вознесенье, неплохо зарабатывает. Говорил он еще про каких-то местных ребят из его деревни, которые поднимают совершенно безумные деньги на заготовке ягод. В общем, мы из этих рассказов заключили, что люди тут сейчас живут весьма неплохо. Время за разговорами пролетело незаметно, и скоро настало время прощаться. Александр, покачиваясь, уселся в свою казанку, пожелал нам удачи и пригласил в гости, и на этом мы расстались.
На следующий день у меня закончились сигареты. Я, честно говоря, даже не представлял, насколько плохо мне будет из-за этого. Я паниковал, психовал, ничего не соображал и ничего не мог делать. Своим поведением я абсолютно вывел из себя Наташку, и она сказала, что с нее хватит — утром мы снимемся с якорей и отправимся в Красный Бор, в магазин за сигаретами. Денег у нас сейчас пока не было, но оставалась какая-то мелочь, которой должно хватить на курево и какую-нибудь мелкую еду. Мне оставалось пережить еще целую ночь без курения.
Утром я чувствовал себя уже лучше. Страшно подумать, но вчера мне казалось, что я даже не смогу управлять лодкой! Но теперь я был бодр, и главное — меня грела мысль о близком магазине. Мы двинулись вверх по течению, идя по судовому ходу. Не прошло и полутора часов, как я уже вылезал из тузика на заднем дворе сельмага в Красном Бору.
Перед тем как идти дальше, нам опять требовалось где-то стоять. У Наташки сейчас имелась работа, и она должна была ее выполнить, чтобы мы купили бензин и двинулись на Волго-Балт. Поэтому мы отошли в ближайшую протоку, где проторчали еще дня три.
И вот все было готово. Теперь уже мы причаливали в Вознесенье, где я собирался купить продукты и топливо. Собственно, с продуктами никаких сложностей не было. Я просто пошел в ближайший «Магнит» и купил все необходимое. Но вот с бензином дела обстояли куда интереснее.
Нет, заправка-то тут была, но вот доставить с нее бензин на лодку оказалось проблематично. В Вознесенье не было местной службы такси! Я на удачу отправился гулять по поселку в надежде поймать какую-нибудь машину, но абсолютно никто не хотел меня никуда везти ни за какие деньги. В конце концов я стал догадываться, что видимо, немалая часть жителей — это богачи с шикарными домами, а другая часть, возможно, просто сотрудничает с ними, а такси тут просто не требуется. Я ходил и ходил по улицам, вскидывал руку при виде машины, но никто ни разу так и не остановился. В конце концов, замыкая круг и уже возвращаясь к лодке, я увидел на автобусной остановке возле парома лежащего на скамейке деда, молча уставившегося на меня и жестикулирующего руками. Ему явно требовалась помощь.
Оказалось, что у деда на горле открылась какая-то рана после операции, и он тут сидит с дыркой, всеми игнорируемый. Я вызвал скорую, и на этом аккумулятор в телефоне сел. Что-то явно мне подсказывало, что пора уже успокоиться и найти какой-то альтернативный путь притащить бензин на нашу посудину. Я покараулил деда, пока за ним не приехали; помог усадить его в скорую, и заодно поинтересовался у врачей насчет такси. Они знали какого-то мужика, но никто не помнил его телефон. Пришлось ни с чем возвращаться на тримаран.
По всему получалось, что заправка находится где-то на уровне устья Свири. Но там сплошняком идут богатые дома, и от материка озеро отделено еще и Онежским каналом. Впрочем, у нас есть байдарка! Судя по карте, заправка стоит буквально в нескольких сотнях метрах от канала: я, в любом случае, смогу так притащить хотя бы 40 литров топлива. Ну что же, попробуем!
Оказалось, что тут имеется очень удобный берег. Я взял две канистры, сел на байдарку, и отправился к пляжу. Канал и озеро здесь разделяла очень узкая полоска земли, через которую я перетащил свое хозяйство, спихнул байду в спокойную воду, и отправился куда-то неизвестно куда. Справа от меня тянулась вереница участков с роскошными домами, но людей я не видел, и спросить о местоположении заправки мне было не у кого. Так я и греб, пока не увидел самый последний дом и какого-то парня, разговаривающего по телефону. Вот он-то мне все и расскажет!
Час спустя я уже заправлял бак нашего мотора. Мы готовились двинуться дальше — на Вытегру. Заправка, действительно, стояла в полукилометре от Онежского канала, прямо к ней вела проселочная дорога. Бензик я доволок до байдарки челночным способом: протаскиваешь одну канистру, потом возвращаешься к другой, доносишь ее до уже перенесенной, потом берешь первую, и все повторяется бесконечное количество раз. Однако, наконец, все было готово к дальнейшему пути и с этим мы отошли от берега и скоро вышли в Онегу.
