От Лахденпохьи до Приозерска
Ну вот и открыли мы с Наташкой водный сезон. Сходили на четыре дня в коротенький походик по Ладоге, а заодно и поохотились там.
Патронов я взял по минимуму, ибо нам предстояло тащить на себе до вокзала достаточного много барахла, как-то - два походных рюкзака и байдарку. Это, скажу я вам, дело непростое. Оружие и патроны, как показывает опыт, достаточно тяжелы и не удобны при транспортировке вещей к месту начала водного похода, однако стоит собрать ружье и повесить его на плечо, а патроны рассовать по подсумкам, как жить становится гораздо проще. Но, в городе, понятное дело, мы этого сделать не могли, и проклиная судьбу волокли рюкзаки и байдарку к вокзалу. Кстати, в этот раз мы решили опробовать новый способ заброски и добирались до Лахденпохьи не на электричках, а на Костомукшском поезде с Ладожского вокзала. Билеты обошлись чуть дороже, но оно того стоило – поездка в переполненной электричке и пересадка в Кузнечном на подкид забрали бы больше сил и нервов, чем хотелось бы.
Приехав около полуночи на место старта, мы сразу же приобрели путевку, а председатель местного охотхозяйства любезнейше довез нас до ближайшего залива. Стартовали мы ночью, собрав наш Мейршрек уже в полной темноте, буквально на ощупь, и затем немного отойдя от поселка, прямо в его виду заночевали часа в четыре утра. Места здесь, надо сказать замечательные. Ландшафты несколько отличаются от тех, к которым мы привыкли в северо-западной части Ладожского озера - всюду высятся мощные скалы, побережье изрезано длиннющими фьордами - даже в ночной темноте мы различали величие местной природы.
В семь часов утра я проснулся, разбуженный шмелем, забившимся под тент палатки. Я взял ружье, расчехлил его, стер масло из канала ствола и отправился охотиться на уток - ведь это моя первая полноценная охота, такая на которой я встречу достаточное количество дичи - меня просто распирало от азарта.
Ладожские утки (к своему стыду я не знаю, как они правильно называются), летают как маленькие крылатые ракеты - стремительно и со свистом, поэтому для меня, человека едва умеющего стрелять и впервые попавшего на охоту, добыть их было весьма проблематично. Я извел впустую добрый десяток патронов, прежде чем понял, что я что-то делаю не так. У меня оставался один патрон четверки и еще дюжина единицы. Увы, перед сезоном мне удалось приобрести дробь лишь первого и четвертого номеров. Всю остальную дробь разобрали до меня.
Итак, когда я осознал, что я, скорее всего, просто неправильно стреляю, я истратил еще пару патронов на пристрелку по пластиковой бутылке метров с сорока. В процессе этого эксперимента я выяснил, что беру слишком низко, и в будущем мне надо делать некоторую поправку.
Тем не менее, дальнейшая стрельба по уткам так и не дала результата. Эти быстрые как молнии и чуткие птицы замечали меня издалека, не подпуская на выстрел, и добыть селезня, удирающего от меня на огромной скорости просто не было никакой возможности. В конце концов я безуспешно попытался подстрелить случайно встреченную ворону и озадачился: да, что-то здесь не так.
Чуть позже встала Наташка, мы позавтракали, собрались и отправились дальше. Я решил в будущем экономить боеприпасы, делать не более двух выстрелов за раз, вести себя на охоте более скрытно, не пытаться бить селезня влет, а подкрадываться к нему на выстрел и пытаться добыть его сидящим на воде.
Выйдя из Яккимваарского залива, мы решили остановиться и пообедать на мысу острова Соролансари, напротив острова Юкансари, вокруг которого до сих пор плавал лед. Кроме того, мы заметили на мысу разрушенную фортификацию и решили осмотреть её. Это были артпозиции, которые, к сожалению, оказались мало интересными и мы переключили внимание на местные Ладожские красоты.
Пообедав и пройдя километров двадцать на веслах и под парусом, мы остановились на группе уеденных островов Кильписарет, где я решил попытать счастья, стреляя с лодки.
Еще на подходе к островам я заметил пару уток, спокойно плавающих на воде, метрах в ста от нас. Тихонько подгребая и подняв парус мы решили подкрасться к ним ближе. Птицы явно заметили наше приближение, но улетать вовсе не собирались, а просто отплывали подальше от нас. Вероятно, утки не воспринимали байдарку на воде, как серьезную угрозу, и я взял это на заметку. Гребли мы очень тихо и осторожно, затем я достал из кормы ружье, дослал патрон и приготовился стрелять, предупредив Наташку, что по моей команде она должна закрыть руками уши. Однако, было такое ощущение, что расстояние между нами и утками даже и не сокращается, они явно старались держать безопасную дистанцию.
Пока мы подкрадывались к уткам, прямо возле нашей байдарки всплыла нерпа. Появилась она так близко, что мы даже смогли рассмотреть ее во всех подробностях. Увидев нас, она скрылась под водой и далее наблюдала за нами с почтительного расстояния.
Наконец, мое терпение кончилось, я сказал Наташке "закрой уши", прицелился, и сделал четыре быстрых выстрела по уткам. На открытом пространстве звук выстрела казался тихим и глухим, пыжи и обрывки самодельных бумажных контейнеров стелились по воде метров на пятнадцать перед нами, я видел всплески воды от попаданий дроби как раз там, где плыли утки, примерно в семидесяти метрах впереди. Но, не смотря на все мои надежды, утки резко поднялись, и стремительно, как ни в чем ни бывало, ушли из под огня. Мой магазин опустел, а я был страшно огорчен, - Да что же это такое? Стреляю, стреляю - и все впустую, - говорил я в негодовании, собирая плавающие в воде стреляные гильзы, пару из которых я все-таки упустил и случайно утопил. Наташка успокаивала меня, говоря, что мол, охота - дело тонкое и требующее особого навыка, и что, в конце концов, я охочусь по-настоящему впервые в жизни.
Позднее, уже поставив лагерь, мы вновь отправились на байдарке попытать счастья между островками нашего крошечного архипелага. На этот раз Наташка была посажена в мой капитанский кокпит на весла, а я сел первым номером, в качестве стрелка. Как и прежде, утки реагировали на лодку гораздо спокойнее, чем на пешего человека, однако никакой добычи мне взять не удалось, и я истратил еще три патрона и утопил одну гильзу. Умные и чуткие птицы не подпускали меня ближе чем на пятьдесят метров. Позднее мы гуляли по острову, пешком, наслаждаясь его красотами, я высматривал добычу, но в итоге, так ничего и не высмотрел.
На следующий день путь наш лежал дальше. Сперва мы решили отправиться на остров Рахмансари, и так как у нас не было четкого плана куда идти дальше, то мы подумали, что решение образуется само, по ходу движения. В этот день поднялся довольно-таки свежий юго-западный ветер, дувший нам прямо в лицо, что чрезвычайно затруднило такой короткий переход к этому острову. Мы на Рахмансари уже бывали и у нас остались об острове, дебаркадере и маяке очень хорошие воспоминания и фотографии. В этот же раз, мы встали на противоположной стороне острова, и он произвел совсем другое впечатление - здесь оказалось довольно скучно. Рахмансари по своему строению очень напоминает Селькямарьянсари – плоский и довольно однообразный островок. Осенью на них много грибов и ягод, но сейчас тут совершенно нечего делать.
Надо сказать, что изначально мы думали пойти в Салми через Валаам, но теперь, обсуждая возможные варианты, мы сходились на том, что тащиться на Валаам нам совершенно не охота. Почему-то Валаам нам был совершенно не интересен, в отличие от Западного архипелага и шхер. Почему бы тогда не отправиться в Приозерск? Например, через Хейнясенма, или вообще вдоль побережья.
Острова Хейнясенма знамениты кучами ржавых останков военной техники, в изобилии разбросанных на них, зонами радиоактивного заражения, и финской фортификацией времен Зимней Войны. Однажды мы там уже были, но в этот раз Наташка была против того, чтобы идти туда, даже не смотря на то, что эти острова располагались совсем рядом с Рахмансари, на котором мы обедали. Побережье же Ладоги в этом районе нами было совершенно не обследовано, и мы подумали, что, пожалуй, интереснее будет отправиться к берегу, там поохотиться и посмотреть, что любопытного есть в этих местах.
После обеда на Рахмансари я решил выделить несколько патронов для тренировки на чайках. Пускай, это будут хотя бы чайки, - думал я, - ведь у нас остается всего лишь две банки тушенки. В этот раз еды мы взяли совсем мало, и добыча оказалась бы совершенно не лишней. Осторожно бродя в зарослях вдоль берега я заметил чайку, сидящую на камне. Я постарался подкрасться к птице как можно ближе, тщательно прицелился, и выстрелил по ней из-под прикрытия жидкой сосенки. Было отлично видно, как дробь ударила в камень, а чайка с возмущенным криком взлетела и неспеша удалилась от берега. Вот те и раз! Опять промазал. Я отсчитал шагами расстояние до камня. Выходило девяносто шагов - это порядка шестидесяти метров, при том что мой шаг составляет примерно семьдесят сантиметров. Отметины на камне говорили о том, что почти весь дробовой сноп попал именно в этот камень или ушел в воду, не причинив чайке вреда.
«Видать слишком кучно выходит, вот получаются сплошные промахи», - подумал я и при этом вспомнил моего многоопытного друга-охотника, который наказывал мне стрелять, используя дульное сужение типа "цилиндр" до тех пор, пока я не научусь в совершенстве стрельбе, и только потом стрелять с чока или получока. А ведь у меня сейчас как раз вкручен получок! Вот и получается, что дробь идет слишком кучно. Однако, менять сужение я не пошел, а продолжил тихо и скрытно бродить по берегу острова высматривая уток. Пару раз мне удавалось подойти достаточно близко, птицы поднимались и стремительно улетали, но я не стрелял по ним, зная что промахнусь, и просто упражнялся в выслеживании добычи.
На ночлег мы остановились на острове Харьюсари, очень неторопливо гребя и периодически поднимая парус. Едва был поставлен бивак, как я отправился вновь стрелять по чайкам в прибрежных камнях. Стрельба вновь не дала результата, и я вернулся к нашей палатке чтобы поужинать. Я совсем упал духом: у меня оставалось всего два дробовых патрона, а добычи никакой до сих пор не было. В чем же дело? Я с легкостью попадаю в полуторалитровую бутылку, быстро и с большого расстояния, но никак не могу поразить птицу. С этими унылыми мыслями я решил истратить последние патроны.
Выкрутив из ствола получок и вкрутив туда цилиндр, я вновь отправился на скалистый берег попытать счастья. Уже опустились сумерки, я по возможности бесшумно ступал по мху высматривая добычу. И тут, в двадцати метрах от себя, я увидел утку, которая сидя у самого уреза воды, на камне, слегка топталась и прятала голову под крыло. Она меня не заметила! Я вскинул ружье. Да похоже она спит! Я быстро выстрелил.
Дробь, попавшая в птицу, отбросила тушку к скале выбив из нее немного пуха. От радости я даже забыл подобрать стреляную гильзу и бросился к пораженной утке. Это же моя первая добыча! Теперь я настоящий охотник! Пускай, птицу я взял не совсем честно, спящей, но, пожалуй, для первого раза это будет нормально. Утка в моей руке, несмотря на то, что была уже мертва, все еще дрожала; она была теплой, а мои пальцы слиплись от ее крови. Я испытывал самые приятные ощущения - что может быть приятнее крови добычи на руках?
Когда я показал взятую добычу Наташке, она очень обрадовалась. Теперь нам будет, что съесть на завтрак, мы сэкономим банку тушенки и у нас не возникнет проблем с едой. Добычу я тут же разделал, а ее мясо мы замочили на ночь в соленой воде. Мяса, кстати, оказалось больше, чем в банке тушенки.
Утром это мясо было запечено над углями костра на палочках и съедено с кашей - очень вкусное, скажу я вам, блюдо. Теперь-то я понял, что учиться охотиться и стрелять надо, действительно, не задумываясь о всевозможных сужениях и наворотах, с цилиндром. Вырабатывать "чувство успешного выстрела" и быть терпеливее. Однако, я даже не знаю, когда мне теперь придется охотиться в следующий раз. Но когда этот раз таки случится, я буду уже немного подготовлен, и смогу добыть больше, затратив меньше патронов.
Выступили мы в этот день поздно, в три часа по полудни, и направились к мысу Куркиниеми. Ветер был слишком слабым для того, чтобы идти под парусом, а греблось с большим трудом. Погода стояла пасмурная и холодная. Вероятно, та тяжесть, с которой нам давались преодолеваемые километры, была следствием плохого питания и того, что за зиму мы сильно растеряли нашу физическую форму. Еды, и в самом деле, было маловато - мы собрались как в двухдневный ПВД, а пошли на четыре дня. Хорошо хоть, я сумел взять селезня, иначе было бы совсем плохо. Пройдя в этот день около восемнадцати километров, мы встали на острове Хепосари. Доев почти всю еду и допив последний чай, мы пришли к выводу, что вкусная еда в походе и разные ништяки – очень важны не только для физической подготовки, но и просто для хорошего настроения и снятия возможного стресса. Вкусная еда и немного спиртного, как оказывается – отличная разрядка и дополнение ко всем полученным впечатлениям, а без них кайф от похода получается неполным.
В будущем мы будем обращать особое внимание на наличие подобных ништяков и разнообразие в еде. Будем стараться по максимуму добывать пищу самостоятельно, но при этом и иметь солидный запас вкусных и питательных «антидепрессантов».
На следующий день, встав пораньше, мы позавтракали и отправились в Приозерск. Погода оказалась не самая плохая, поэтому добрались мы довольно быстро: за три-четыре часа.
Встали мы на песчаном пляже возле Щучьей заводи. Там мы встретили какого-то местного мужичка, занимающегося своими делами и изредка поглядывающего на нас. Мы поздоровались и слегка разговорились. Он, как водится, спросил откуда мы идем и что мы видели, после чего разговор заглох и мы принялись активно упаковывать рюкзаки и разбирать байдарку. Слегка разобравшись с вещами, мы решили вызвать такси, и тут неприятность – Наташкин билайн не мог найти сеть. Мы уж и в горку поднимались и по пляжу туда-сюда ходили – сеть отсутствовала. Не успели мы опечалиться нашей дальнейшей судьбой, как к нам на помощь пришел тот самый мужчина. Он дозвонился до такси и вызвал машину, после чего мы в спешном порядке начали собирать оставшиеся вещи. Успели мы как раз к приезду такси, и тут случилась очередная неприятность – таксисту наши рюкзаки и упаковка байдарки показались слишком громоздкими и грязными, и он чуть не уехал назад, бросив нас на месте. Тем не менее, уже порядком отъехав, он передумал и на наше счастье вернулся. Кстати, рация у него тут тоже не работала. Мы даже предположили, что вояки включили здесь какую-то глушилку, забивающую чуть ли не все виды связи. Ведь, раньше мы отлично дозванивались, и проблем ни разу не возникало.
Благополучно доехав, и отстегнув водиле лишнюю сотню за багаж, мы, наконец, оказались на вокзале и столкнулись с новой проблемой – восемнадцатичасовая электричка временно отменена. Следующий поезд ожидается только в 20-50 и нам ждать его почти три часа. Ну ничего, мы накупили разной еды и довольно весело провели время сидя на скамейках и наблюдая за нравами местных пейзан.
Доехали до Питера мы с ветерком, но на вокзале оказались уже около полуночи – что вызывало серьезные опасения о наличии общественного транспорта. Да, мы, конечно, сможем дотащить все вещи на себе – но это будет просто жесть! Тащить на себе 50-60 килограммов веса от Финляндского вокзала до середины Литейного – занятие не из приятных. Тем не менее, нам и тут повезло – нас, в честь праздников, бесплатно подбросил до дома водитель проезжающей мимо пустой маршрутки.
Вообще, вся заброска и выброска оказалась на удивление удачной. Каждая подкрадывающаяся «жопа» совершенно неожиданно разруливалась без каких-либо усилий с нашей стороны. Да и вообще, весь маршрут вышел интересным и увлекательным. С чем нас и поздравляю.
Понравилась статья? Поддержите нас
С вашей помощью нам будет легче готовиться к новым походам, продолжать наши исследования, и дальше публиковать уникальную информацию об Арктике.
Комментарии
RSS лента комментариев этой записи