Мыс Тонкий
Переход к мысу Тонкому и в самом деле оказался делом некомфортным. Он был столь же опасен, сколь и легок. Был даже момент, когда мы чуть не свалились в воду со всем своим хозяйством: ветер дул довольно сильный, а с моря шла короткая, высокая и крутая волна. Одна из таких волн едва не кувырнула лодку. Впрочем, все обошлось. Ветер донес нас до крутого берега мыса менее чем за час, и мы, успевши уже слегка искупнуться в прибое, теперь, мокрые до нитки, вылезали на темно-серый песок небольшого пляжа, находящегося в расщелине между холодных черных скал.
Когда мы поднялись по крутому берегу и смогли увидеть здешние постройки, то сразу стало понятно, что ни чая, ни теплой постели нам здесь не светит. Домики были совершенно безжизненны. Впрочем, я радовался и тому, что было, ведь мы, в любом случае, сможем устроиться внутри одного из домов, а там можно будет нисколько не беспокоиться о белых медведях, сильных ветрах и прочих напастях.
Кстати сказать, еще три дня назад, когда мы только прибыли к нашему прошлому месту стоянки, в подзорную трубу я отлично видел мигающий маяк на крыше самого большого здания. После урагана этот огонек пропал, и теперь, при ближайшем рассмотрении стало понятно, что ротор Савониуса, питавший этот маяк, прямо-таки порван в клочья сильнейшим ветром, еще вчера бушевавшим над этим местом. Аккумуляторная будка, стоявшая у одной из стен дома, также была повалена и залита изнутри электролитом, вытекшим из аккумуляторов.
Перед тем, как устроить где-нибудь свое гнездо, мы бегло осмотрели объект. Когда-то здесь было много строений, явно угадывалась электростанция (от которой нынче остался один лишь фундамент), склад, бокс для вездехода и что-то еще. Главный, жилой дом был довольно обширным, в нем же помещалась и котельная. По обнаруженной в одной из комнат документации, датированной 1983 годом, мы поняли, что данный объект являлся «Лоцмейстерской станцией на мысе Тонком, Карское море». Поясню, что лоцмейстерская служба занимается установкой обслуживанием навигационных знаков.
«Лагерь» я решил поставить также в этом доме, в соседнем помещении, показавшемся мне наиболее пригодным для этого. Хоть ветер и гулял по дому совершенно беспрепятственно, гудя в оконных и дверных проемах, но при закрытой двери в нашей комнате становилось немного уютнее. Палатку мы поставили прямо на пол, а все припасы аккуратно разложили вокруг. В другой комнате я нашел лавочку, которую принес сюда. Чтобы избавиться от пронизывающего ветра, я, в меру своих возможностей, починил дверь, поставив на место выбитые из ее рамы панели. После этого стало совсем хорошо. Теперь я, наконец, мог почувствовать себя в полной безопасности. Правда, Севка временами все так же как и вчера вырывался на улицу, и там, протяжно с подвываниями лаял. Меня это больше не волновало, я уже стаскивал с себя колом стоящую намокшую одежду, готовясь залезть в палатку, а на горелке, стоящей на полу, варилось какао, которое надлежало употребить перед сном.
До Амдермы отсюда оставалось километров тридцать, и утром я ее даже разглядывал в свою трубу: кусочек поселка смутно виднелся в промежутке между островом Местным и материком. Было отсюда видно и антенны ТРРЛ, стоящие далеко в тундре, и еще какие-то полуразрушенные строения на побережье, ближе к нам. Странное это было ощущение — казалось бы, поселок находится совсем близко, он виден, но никаких признаков жизни нельзя было обнаружить ни там, вдалеке, ни тут. Все выглядело совершенно мертвым и брошенным десятки лет назад. Впрочем, так оно и есть, здесь действительно нет людей, а жизнь в Амдерме, если верить рассказам, еле-еле теплится.
От нечего делать я решил изготовить несколько пуль из подручных материалов, взамен утерянных. У меня имелись в достатке покупные контейнерные патроны с дробью №1, они то и стали моим сырьем. Я порезал несколько патронов, достал из них контейнеры с дробью, и обмотал их изолентой, так, чтобы при выстреле контейнеры не раскрывались. Первый пробный патрон я даже никак не закрывал, а просто вставил свою «говнопулю» в гильзу, зарядил это дело в правый ствол, и из окошка выстрелил по ближайшей бочке, которая лежала метрах в пятнадцати от меня. Результат в виде аккуратной дырочки меня порадовал, и эксперименты продолжились. Теперь я пристреливался с тридцати пяти метров уже по другой бочке, стоящей возле одного из сараев. Увы, ни одна пуля, из трех выпущенных, в цель не попала: разброс на данной дистанции составил около метра. «Ну что-ж», — подумал я, — «пуля хоть и из говна, но в сарай она, по крайней мере, попала, и стенку его прошибла. Это главное». Накрутив еще пяток таких «говнопуль», я успокоился и вернул себе надежду на то, что накоротке мне удастся свалить любого зверя.
Мыс Тонкий являлся самой северной точкой нашего маршрута. Все неутихающим ветром сюда натащило льда, который медленно полз к востоку совсем рядом с нами. Ближе к вечеру со стороны Амдермы прошел небольшой корабль, а еще позже, на некотором удалении от нашего мыса величественно проплыл атомный ледокол «Вайгач». Судно это, как плавучий многоэтажный дом, освещенное множеством огней, неторопливо шло через ледяное поле куда-то к северу. «Да», думали мы, — «вот это настоящие герои-полярники плывут! Настоящие бородатые путешественники. Об их подвиге, несомненно, напишут в газетах и покажут по телевизору». Нам тоже хотелось сейчас оказаться там, среди авангардных арктических покорителей; пройтись мимо ломящейся от яств раздачи кают-компании, а потом, вдоволь пожрав разных вкусностей, удалиться в каюту, чтобы принять там горячий душ, в то время, как за толстым стеклом задраенного иллюминатора менялись бы унылые пейзажи и проходили бы все новые и новые ледяные глыбы. Вдоволь поглазев на этот сияющий в сумерках Эмпирей, мы отправились спать в нашу сырую холодную комнату, засыпанную кусками штукатурки и мелом, в дырявую уже, и чуть влажную еще палатку, стоящую посреди этого мрачного голубого помещения.
Новый день принес некоторое ослабление ветра. Время до вечера мы провели в некотором тупняке, твердо решив сегодня все-таки уйти отсюда. К тому моменту, как мы все-таки собрались, где-то над тундрой появились темно-серые клубы тумана, ползшего в нашу сторону. Едва мы, отчалив, обошли мыс и подняли парус, как этот холодный туман накрыл нас. Впрочем, на погоду было грех жаловаться, ибо ветер дул от берега, волны не было, и двигались под парусом очень быстро. По пути на берегу на встретился одинокий балок, в котором мы остановились передохнуть и перекусить. Горячий чай и горячая каша, которую мы приготовили себе там, оказались очень кстати, потому как в тумане мы страшно замерзли. От этого балка мы прошли еще немного, минув еще пару каких-то ржавых заброшенностей на берегу, тех самых, что я рассматривал еще вчера в трубу.
Но скоро туман сгустился настолько, что мы полностью потеряли ориентацию в пространстве. Нашим пристанищем на этот раз стал живописный скалистый бережок, увенчанный стальным поморским крестом. Здесь уже чувствовалось какое-то недалекое присутствие человека: на земле виднелись следы вездеходов, рядом с крестом были сложены бутылки из-под водки. Настроение мое, несмотря на холод, улучшилось. Мы находились теперь всего-лишь в одном переходе от желанной Амдермы. Впрочем, получасом спустя, когда Севка вдруг с грозным лаем унесся куда-то вдаль, я вдруг обнаружил, что все здесь истоптано огромными медвежьими следами, которые выглядели как отпечатки от сплющенных двенадцатилитровых ведер. Ладно, даст Бог, хозяин этих следов к нам в гости не пойдет. Завтра мы будем в поселке.
